Философский клуб на ВИНЗАВОДе: лекция Екатерины Деготь

Традиционная эстетика утверждала категории, определявшие восприятие и критерии оценки искусства в качестве универсальных. Так, например, Кант утверждал, что через созерцание произведения искусства зритель приобщается к «всеобщему чувству» (sensus communis), которое определяет для всех, что нравится, а что не нравится. Однако во второй половине XX веке представители постколониальной теории противопоставили свой локальный опыт тому, что утверждалось философской традицией в качестве универсального. Эстетический проект современности понимался ими как часть западной культурной гегемонии, а само эстетическое — как форма колониального угнетения.

Вопрос о русском искусстве на фоне западного (или в противоположность ему) стоял по крайней мере с начала XIX века и формулировался в основном в тех же терминах. Однако пока русские искусствоведы были заняты своими узкоспециальными проблемами, международный язык искусства изменился до неузнаваемости. Что может дать русскому исследователю или художнику рамка постколониального дискурса? Как мы можем преодолеть главный тупик в обсуждении русского искусства, а именно проблему «Россия — Запад» и интеграцию в глобальный контекст? Насколько мы в праве заимствовать готовые эстетические концепты и критерии, накладывая их на региональные художественные процессы?

Как правило, ответом локального искусства оказывается сопротивление против модернистского универсализма и его современной экспансии в форме периферийных биеннале. Но в контексте российского опыта такой подход усложняется тем, что сам советский проект апеллировал к модернизации, просвещению, равенству и эмансипации. Возможно, вместо того, чтобы полностью отказываться от универсализма, нам стоит прочитать западную эстетику (например, в формулировках, заданных Кантом и Гегелем) из той зоны, которая исключалась их философией.